Театр Арсена

Он был счастливым человеком и настоящим мужчиной, несущим полную ответственность за все, что делает. Об этом говорят его произведения – четкостью силуэтов, выверенностью линий, гармонией форм.

Скульптуры Арсена Аветисяна исполнены с таким легким, изящным мастерством, с такой искрометной витальной силой, что надежно заслоняют стоящий за ними многолетний труд, освоение ремесленных навыков, раздумья, поиски, победы и неудачи. Арсен Аветисян за тридцать три года жизни, отпущенной ему на земле, создал свой неповторимый мир – искрящийся радостью, философствующий, плачущий, стонущий от переполняющей его любви.

Скульптура ли это, или редкие ювелирные украшения, или драгоценные игрушки, в которые нельзя поиграть, потому что они сами играют друг с другом и с нами? Пантеон его героев выстраивается в яркий ряд, очень напоминающий персонажей комедии Дель Арте. Хотя сходство это лишь отдаленное, скорее по аналогии, чем по существу. Красавицы и скоморохи, рожденные фантазией художника, мастерски исполняют свои роли в изысканных спектаклях. Их лица скрыты под масками, но речь поз и жестов предельно выразительна и точна.

Арсен Аветисян говорит языком тел своих героев. Пожалуй, это важнейший и самый остроумный пластический ход, найденный скульптором. Вот шут – он, конечно же, король. Блистает серебро наряда, изящны изгибы тела, элегантен поворот головы. Он – совершенство. Он великолепен, как великолепна и его шутиха – королева. И все же у нее совсем другой характер и другая роль: в этой непростой роли много текста. В левой руке она держит большой ключ от потайной двери в счастье или от собственного сердца. А ладонь правой руки изогнута в загадочном жесте – утверждающем и вопрошающем одновременно. Она внятно обращается к зрителю, при этом демонстрируя совершенство своих форм и элегантность движений. О чем она говорит – каждый услышит сам. То, что сможет или захочет. А вот актриса играет Ночь, выразительно выдерживая паузу, устремляет взор в звездные небеса. И демонстрирует мастерство перевоплощения, изображая День – остановилась, присев для короткого отдыха, отдышалась, отвернула лик-маску от палящего солнца.

 

Излюбленный скульптором-режиссером жанр эротического спектакля – гимн чувственности, жизни и радости любви.

 

Фантазия художника сплетает тела героев в изысканные композиции, соединяя их в одно гармоничное целое. Эти сцены интимны, наполнены словами и музыкой, они прекрасны и понятны зрителю – но каждый услышит эту музыку по-своему. Эта неуловимая грань между внутренним, человеческим, земным и всеобщим, космическим, непостижимым является той главной чертой, которую должен почувствовать художник. Эта черта проходит сквозь произведения Арсена Аветисяна, позволяя им устойчиво балансировать на грани общего и частного, профанного и сакрального.

Диапазон интересов и творческих возможностей скульптора широк, он вольно обращается с любой темой. Он демократичен и понятен зрителю в самых разнообразных проявлениях своих сюжетных экспериментов и пластических поисков. Такса, установленная на одной из улиц Зеленогорска забавляет многочисленных зрителей потешной маской, выглядывающей из под хвоста, а в соседнем сквере – маленькая бронзовая мышь притаилась под буханками хлеба, возлежащими на пьедестале. И тут же, через дорогу – совсем иной, очень серьезный памятник жертвам русско-финской войны. Это последнее произведение художника, безвременно ушедшего из жизни.

Самая лиричная, философски наполненная вещь, играющая смыслами и изысканными линиями – скульптура «Немного солнца в холодной воде». Грустная театральная маска, обрамленная руками-ветвями, словно лавровым венком античного бога. Это произведение можно считать обобщающим символом всего его искусства, эмблемой самобытного и удивительного театра, театра скульптуры Арсена Аветисяна.